Мошес: «Сейчас Лукашенко не воспримут даже в качестве обслуживающего персонала переговоров»

— Трамп в своем последнем выступлении употребил очень правильное выражение — «большое эго». В данном случае происходит столкновение нескольких больших эго, — комментируют международную ситуацию для Филина Аркадий Мошес. — Есть «эго» Путина, которое основано на большом опыте и достаточно целостном понимании того, что происходит.

Может, оно ошибочное, но целостное. У него в голове картинка не противоречивая. Он уверен, что Россия все равно «всех продаст и купит».

Что она всех может переждать, перетерпеть. Всем западникам так или иначе когда-либо надоест такое состояние отношений с Россией, и они пойдут заново договариваться.

Путин уверен, что время на его стороне, что через 3,5 года не будет уже Трампа. Если не удастся договориться с ним, можно будет договариваться со следующим президентом США.

А европейцы к тому времени уже побегут сами «сдаваться», потому что им надоест тратить деньги, они захотят их зарабатывать.  

Есть «эго» Трампа, у которого подход совершенно другой. Он знает, что у него нет 3,5 года на Украину и постсоветское пространство. Ему надо заниматься всем — и Ближним Востоком, и границей с Мексикой, и Китаем.

Поэтому он отвел себе несколько месяцев на решение данной задачи. Но если ничего не получится, ему интересно будет уйти так, чтобы никто даже не вспоминал о том, что когда-то он говорил, что сможет все решить за 24 часа.

У Зеленского тоже есть «эго». Но его меньше всего хочется за это подвергать критике. Потому что он действительно (да и вся Украина) играет теми картами, которые у него есть.

И играет достаточно успешно, учитывая то, что это страна, у которой не так много ресурсов. А те, которые есть, не прибавляются. Но 3,5 года она оказывает серьезное сопротивление России, и не только России.

И вот сейчас мы видим столкновение всех этих «эго». И в этом столкновении у Путина очень неплохие позиции. Он может очень долго тянуть время.

И он продемонстрировал, как это делается: вы хотите, чтобы я вел переговоры — конечно, я буду вести, но вместо того, чтобы обсуждать конкретные вопросы, сначала надо составить меморандум.

И таких меморандумов может быть много. То есть очевидно, он знает, как выбираться из таких ситуаций.

— Его ближайший союзник Лукашенко тоже всегда озвучивает и даже пытается обратить на себя внимание тем, что знает, как всем помочь. Мол, главное, собраться в Минске.

— Над этим уже даже не смеются. Это просто игнорируют. Потому что европейцы во время прошлых минских процессов уже создавали картинку, будто бы Лукашенко реально играл посредническую роль.

Так можно сказать, что и швейцар в гостинице, где проходили заседания, тоже играл посредническую роль. И официант, который подносил кофе.

Человек, который обслуживает, вряд ли может считаться посредником. Но европейцы сознательно делали вид, что Лукашенко действительно посредник. Они тогда очень сильно хотели оторвать его от России, и поэтому дали ему эту возможность в надежде, что, может, из этого что-нибудь получится.

Они подыграли Лукашенко. И сейчас у него ничего кроме этих старых сценариев нет.

И он их использует, чтобы прогрызть хоть какой-то выход из норки, которую для него построила Россия, или он сам ее построил для России, чтобы она его же в ней и держала.

Не исключено, что сейчас у него есть определенные обиды на Москву. Ему не оказывают должного почета и уважения, на которые мог бы рассчитывать главный союзник.

С китайцами, судя по всему, у него ничего не получилось тоже не без участия Москвы. Помните, он еще в конце прошлого года анонсировал визит в КНР, который так и не состоялся?

На параде 9 мая лично ему никаких особых почестей не воздавали — был как все.

Поэтому он пытается показать Путину, в том числе и освободив Зенковича, что у него есть какие-то возможности. И американцам он это хочет показать, и европейцам.

Однако, думаю, больше это никого не вдохновит. Сейчас Лукашенко не воспримут даже в качестве обслуживающего персонала переговоров, не говоря уже о том, чтобы дать ему статус реального медиатора или посредника.

Вообще Беларусь, если кто-то и вспоминает сегодня на международной арене, то только в контексте, устроит ли она еще какую-нибудь подлянку Украине или другим странам или нет.

Этот гипотетический вопрос ставят периодически, и, как правило, на него отвечают примерно так: пока Путин не решил этого делать.

Вот если бы Лукашенко мог сказать, что гарантирует, что второго 2022 года из Беларуси не будет, что россияне через Беларусь больше не зайдут ни в сторону Киева, ни в сторону Львова, возможно, тогда кто-то с ним бы и стал разговаривать. Но, увы, он таких гарантий дать не может.